М+Ж. Мы с разных планет.

[Дивная]

[ирина1962]

Дивная,
Ир, мне кажется, что надо очень много выпить, чтобы появилось желание прикоснуться к этим губам

[МаргаритаМ]

[Дивная]

ирина1962,
Знаешь такую фразу:" Я столько не выпью"? Она именно на этот случай.

[Gudvin]

Дивная, я правда не пил, но дама в центре снизу кого-то сильно напоминает

[ирина1962]

Gudvin,
Выпей и скажи кого

[Gudvin]

Посодют ещё)

[ирина1962]

Gudvin,
Тогда выпей и молчи

[malekula man]

но дама в центре снизу кого-то сильно напоминает

Блин, точно!

[Дивная]

Gudvin, зоркий взгляд и неиссякаемая фантазия админа.

[Дивная]

ирина1962,

Тогда выпей и молчи

Ириш, так вряд ли получится.Это взаимоисключающие понятия

[ирина1962]

Дивная,
Ты права

[Vera]

надо очень много выпить, чтобы появилось желание прикоснуться к этим губам

По моему, призыв дам заключался в том, чтобы не пили их мужья.)

[ирина1962]

Vera,
А мужья просто обязаны прикасаться?

[Фракиец]

Этюд заботливо-бордельный...

Быть тоньше — не значит выбирать слова, а лишь выбирать время для слов.

Итак, кто не знает, в юности я изучал петербургские публичные дома (не похоти ради, а токмо волею пославшего меня туда главного редактора). Местные гражданки странного посетителя приняли хорошо, платил я за болтовню как за любовь, и они подробно рассказывали занятные истории из своей неоднозначной трудовой деятельности. Я далек от романтизации данного образа жизни, драм там было предостаточно, но и веселые, даже сказал бы светлые события происходили регулярно.

Одним из постоянных клиентов борделя на улице Марата был крупный научный деятель. Представим себе, что звали его Арсений Михайлович. Ученому было к семидесяти, милейший дедушка, который считал ниже своего достоинства развращать студенток, а исполнять супружеский долг со своей любовью юности, ставшей женой лет 40 назад, было выше его сил, да и ее тоже. Тем не менее супругу он любил всем сердцем, о чем знал весь бордельный профсоюз, в остальном был ей верен и, более того, даже в публичном доме связал себя узами распутства с одной только девушкой. Звали ее Алиса, в миру Антонина из Луги. Ходил дедушка к Алисе как на заседание кафедры, раз в две недели, заслужил право звать ее настоящим именем, приносил всем конфеты и даже имел в данной квартире собственные тапочки. Также Арсений Михайлович хранил в местном баре армянский коньяк, который девушки считали дешевым пойлом, а профессорские упоминания Черчилля считали ругательством.

Помимо научных трудов, Арсений Михайлович что-то намутил в Перестройку и, в общем, не бедствовал, а родной институт даже обеспечил его извозчиком. Как я уже сказал, ученый наш любил свою жену и подходил к вопросу конспирации со всей строгостью науки, так как обоснованно считал, что такого адюльтера старорежимная женщина не переживет и не простит. Водителя отпускал за два квартала, периодически меняя диспозицию. Но так как на улице Марата было несколько имевших отношение к его работе учреждений, то подозрений поездки не вызывали. Также внимательно профессор относился и к другим деталям: инспектировал одежду на предмет случайных женских волос, тщательно мылся в душе, уходя проверял наличие всех вещей и четко соблюдал расписание.

Однажды осенью Арсений Михайлович пришел в обычное время, сразу был препровожден в комнату, присел на кровать и попросил свой коньяк. Алиса-Антонина заболталась с другими девушками и появилась в комнате минут через пять.

Профессор спал.