Жизнь в Европе - плюсы и минусы. Без политики

[Светлана 123]

Sovok-59,
В ломбард ещё ничо не занёс? С голодухи то.

Смотреть видео

[Sovok-59]

ломбард ещё ничо не занёс? С голодухи то

Если учесть что у брата пенсия в 4 раза выше чем у меня и в 7 раз Выше чем у тебя при тех же ценах на продукты?
А для лечения жены пришлось в кредит залезть ужо
У нас же по ОМС ничего нет нормального..

[Светлана 123]

пенсия в 4 раза выше чем у меня и в 7 раз Выше чем у тебя при тех же ценах на

Математик. Нехилая такая твоя пенсия. Вдвое больше моей (почти) это чуть меньше чем у вояк. Практически как у ментов.
А по ОМС получить, бегать надо и добиваться. Инвалидность нужна.

[Sovok-59]

Инвалидность нужна.

Тебе же не надо объяснять что у нас ее дают если человек сам себя обслуживать не может уже...

[Светлана 123]

человек сам себя обслуживать не может уже...

Неправда. Мои отец и свекр инвалиды оба. Свекр ещё и культиватором огород пашет, грузовик дров загрузил недавно. Теперь пишет их. Что с ним делать? Только в среду из больницы забрали. Опять жидкость в лёгких, задыхался.
Так что ты неправ.

[Sovok-59]

Так что ты неправ

Что значит не прав? Твои по возрасту попали
У меня сколько циррозников с гепатитом Д сейчас за инвалидность во Владике, Амуре и Якутии борются? Для них инвалидность это мирулудексВ (161 т.р. в месяц), это значит жить. На Сахалине Оксане дали через год долбежки, во Владике никому из 5 больных циррозников ничего не дали, в Якутии только 3 человека из 24 получили.. и я же не прав.. чудненько

[Светлана 123]

Твои по возрасту попали

Нет. Свекр по сердцу уже лет 25 как, 3я группа.
Отец по онко лет 5 назад. Тогда уже возраст был, да.
Ну и наш замечательный, как попал? На нем ещё пахать можно.

[Костян40]

Ну и наш замечательный, как попал? На нем ещё пахать можно

Ты про паразита

[Sovok-59]

[Sovok-59]

Смотреть видео

Все подобные выходки ненормальны и сродни варварству

[Garry1406]

https://www.wienerzeitung.at/dossiers/r ... Liebe.html
Die seltsame deutsche Russland-Liebe

Странная любовь немцев к России

Многие в Германии и Австрии считают Зеленского поджигателем войны и симпатизируют России, пишет "Винер цайтунг". Автор статьи недоумевает: как могут немцы после Второй мировой войны тепло относиться к русским?
Считается, что день 24 февраля, когда российская армия начала полномасштабное наступление на украинской территории, изменил всё. Евросоюз, до того лишь иногда достигавший консенсуса в отношении к России, вдруг проявил редкое единодушие. ЕС ввел жесткие санкции, принял у себя беженцев, поставил оружие. Даже Германия отказалась от своего государственного пацифизма. С тех пор украинские флаги можно видеть повсюду, создается впечатление, что Запад сплочённо выступает против воинственной политики российского президента Владимира Путина.
То, что это впечатление обманчиво, становится ясно при самом беглом взгляде в Интернет. Правительства могут принимать какие угодно решения, но у населения зреет недовольство. Комментарии под статьями о конфликте свидетельствуют о том, что Путин у нас и после 24 февраля имеет внушительное число сторонников. Растущая инфляция, грозящий дефицит газа и чудовищные цены гасят воодушевление, связанное с защитой Украины от России. Дело доходит до того, что многие считают не Путина, а украинского президента Владимира Зеленского поджигателем войны, человеком, мешающим установлению мира. А иногда бывшего актера Зеленского граждане нашей страны называют марионеткой в руках действительного вдохновителя войны — президента США Джо Байдена.
При этом так говорят и пишут не обязательно русские. Из моих русских знакомых, живущих в Вене, многие были шокированы внезапным обострением боевых действий, шедших до этого восемь лет. Склонность романтизировать клептократическую, мафиозную систему управления Россией, склонность видеть в ней, например, устремленный в будущее, консервативный антипод декадентской Европе, выражена у этих русских значительно слабее, чем у некоторых австрийцев или немцев. Именно австрийцы и немцы, а не русские склонны к такой романтизации.
Но откуда эта странная благосклонность к Путину и России, которая особенно велика в немецкоговорящем пространстве? Конечно, правым элементам Путин вот уже несколько лет импонирует своим враждебным отношением к ультралиберальной гендерной политике Запада. Также импонирует Путин и некоторым нашим старомодным левым (имеются в виду "старых левые" борцы за мир, критики западного империализма — прим. ИноСМИ). Этих старых левых Путин привлекает своей антинатовской риторикой.
Тем не менее, одобрение нашими соотечественниками российского президента объяснить трудно. Ведь все еще живы травмы Второй мировой войны, изгнание немцев из родных мест, плен в ГУЛАГе. Все это не очень-то способствуют тесным связям с Россией. Кроме того, вслед за военными тяготами началась длинная холодная война, поддерживавшая старые страхи относительно опасности с Востока. Угроза со стороны Советского Союза всегда была ощутимой. Из двух супердержав западная — США — была однозначно более популярна среди немецкоязычных: она предлагала свободу вместо коммунизма и заложила с помощью плана Маршалла основу для роста благосостояния в послевоенное время. Кроме того, США открыли нам окно в мир, определяли стиль жизни целых поколений. Поп-культура была и остается англоязычной, культурные связи с трансатлантической супердержавой очень тесны. Москва мало что могла и может противопоставить "американскому образу жизни".
Страх и восхищение
Тем не менее, почему-то в Германии всегда наблюдалась сентиментальная тяга к России. Огромная империя на востоке была настолько чужеродной и таинственной, что окрыляла фантазию и пробуждала интерес, который, например, более близкая соседка Польша не вызывала никогда. Один ее ярый католицизм вызывал в протестантской Пруссии отторжение.
А вот на Россию прусская Германия могла проецировать свои скрытые желания так же, как Россия на Германию. Каждая из этих стран олицетворяла для другой то, чего ей самой не хватало. С одной стороны — кантианское государство разума, хорошо организованное и эффективное, пример для подражания. С другой стороны — нечто, находящееся в вечном брожении, ломающее границы, увлекающее и революционное. А также некая внутренняя сущность, мистическая "русская душа", способная в свою очередь что-то привнести в немецкий национальный характер, который тогда казался романтическим и обращенным в прошлое и который, как тогда часто говорили, мог оздоровить весь мир.
Но какой мир? Вероятно, тот холодный, рациональный, материалистический, бесчувственный, технократический мир Запада, против первых проявлений которого в Германии восставали еще в эпоху романтики. Но с другой стороны, в Германии существовало и цивилизационное — частично окрашенное расизмом — чувство превосходства по отношению к России. Историк Герд Кёнен (Gerd Koenen), специалист по Восточной Европе, написавший книгу о немецком "русском комплексе", говорит о некой "смеси из страха и восхищения, о эмпатическом принятии и фобическом отторжении", о "латентных фантазиях об обретении могущества и возможности союзнических отношений в рамках оси Берлин — Москва". Эти отношения, хоть и никогда не были реализованы, тем не менее занимали умы.
В особенности взгляд на межвоенный период показывает, что отношение обиженной Версальским договором Германии к недавно возникшей коммунистической державе на Востоке определялось не только желанием защитить себя от азиатской "красной угрозы" и страхом перед ней, как можно было бы подумать после гитлеровской войны на уничтожение и холодной войны. Даже националистически настроенные немецкие правые — несмотря на их отрицательное отношение к "большевизму" — находили точки соприкосновения с Россией, где они могли сотрудничать с похоже мыслящими людьми в России.
Склонность к радикализму
После Первой мировой войны это стало возможно хотя бы потому, что обе страны-изгоя вынашивали реваншистские планы по отношению к Западу. Рапалльский договор, заключенный 100 лет назад между Веймарской республикой и недавно образованным Советским Союзом, содержал, помимо взаимного признания, также и стратегическую ревизионистскую компоненту. Была достигнута договоренность о тайном военном сотрудничестве между Веймарской Германией и СССР, которое продлилось до осени 1933 года. Страны быстро сближались. Во время вечерних обсуждений маневров, как написал в Кёнен в одной из своих статей, высшие офицеры рейхсвера и Красной Армии приходили, например, к единому мнению, что "Польша как оплот версальских держав в Восточной Европе должна быть стерта с географической карты и подвергнута широкомасштабной чистке". И это было еще задолго до пакта Молотова — Риббентропа. Даже у национал-социалистов в 1920-е годы, до прихода Гитлера к власти, было русофильское крыло, которому, помимо глубины русской души, импонировал жестокий, антибуржуазный радикализм большевиков. По слухам, к этому русофильскому крылу принадлежал и молодой Йозеф Геббельс, который вначале не разделял планов Гитлера о жизненном пространстве на Востоке.
В Москве также всегда делали ставку на Берлин. Владимир Ленин мечтал о мировой революции, в которой он отводил Германии решающую роль. Вождь русской революции, говоря о Германии и России, сравнивал их с "двумя цыплятами под скорлупой империализма", которую они должны были пробить вместе. Сталин же чуть позже поставил себе задачу вместе с Германией вернуть бывшие территории царской империи под контроль России. Что ему и удалось в 1939 году.
Страх перед "четвертым рейхом"
Пострадавшими от этой политики стали те страны Центральной и Восточной Европы, которым приходилось бороться за свое существование между Москвой и Берлином. В частности, пострадали Польша и прибалтийские государства. До сих пор у находящейся у власти консервативно-националистической польской партии "Право и справедливость" (PiS) любые формы германо-российского партнерства тут же вызывают страх перед реинкарнацией пакта Молотова-Риббентропа. На польском государственном телевидении выступают эксперты, утверждающие, что Германия с помощью ЕС хочет создать "четвертый рейх". Опровергать это не всегда легко. Даже после жарких дебатов я не смог убедить мою тещу-польку в безобидности нынешней Германии. С ее точки зрения, Берлин остается Берлином, а Россия в любом случае — "империя зла".
Неудивительно, что в Варшаве звездно-полосатый флаг США сияет ярче, чем в нашей стране. Быть придатком в доминируемой Германией Европе для партии PiS уж точно малопривлекательно, тем более если учесть резкие идеологические разногласия польских националистов с ХДС/ХСС, где всем заправляют левые либералы. Польша видит себя знаменосцем Запада, всего цивилизованного мира на — как считается — ненадежном Востоке Европы. Желание поставить под вопрос эту цивилизацию и ее достижения, ярко выраженное сейчас в академической среде Запада, в Польше невелико. Ведь принадлежность к западной цивилизации и пограничной зоне Восточной Европы является краеугольным камнем ее идентичности, которой время от времени грозит опасный сосед на востоке. Отношения Польши с современным Западом и США как его лидером ничем не отягощены и исключительно дружественны.
Другое дело — Москва. Там отношение к Западу с момента начала реформ Петра Великого двойственное: с одной стороны, Запад, соперник и антипод, воспринимался как пример для подражания, как нечто другое, достичь уровня которого стремились, идя на неимоверные лишения и жертвы. Желание быть самим в авангарде прогресса удовлетворялось лишь изредка, вспомним шок от первого спутника. Запад многим в России казался идеалом. С другой стороны, Запад в то же время оставался чем-то чуждым, нелюбимым, навязанным православной России извне. Это в России всегда наталкивалось на сопротивление и противодействие. И сегодня Россия базирует свою идентичность на традициях "Третьего Рима", считая себя консервативным антиподом радикально-либеральной "гейропе".
Сопротивление современному Западу было и у нас, и не только в эпоху романтизма. Еще до Первой мировой войны заговорили о глубокой германской душе и культуре, превосходящих убогую, поверхностную, меркантильную, стерильную и материалистическую цивилизацию Запада и способных принести миру избавление. После войны молодежные движения типа "Вандерфёгель" проповедовали возврат к природе, возникали антропософские кружки, в "благородной первозданности" искали близкий к природе антипод извращенной цивилизации денег. От таких увлечений было недалеко до антисемитских умозаключений.
Действительно, в 20-е годы даже в такой безобидной и блестящей книге Эгона Фриделя (Egon Friedell), как "История культуры Нового времени", можно найти представления о том, что скучная материалистическая западная цивилизация может быть спасена только Германией или Россией, а то и обеими вместе. Правда, присутствуют в книге и антисемитские тона. И это несмотря на то, что Фридель однозначно не был антисемитом, кроме того, он сам имел еврейские корни и после "аншлюса" в 1938 году покончил жизнь самоубийством в Вене.
Скептики современного мира
Евреи в немецкоязычном мире воспринимались, как правило, знаменосцами современной эпохи. Им приписывали такие качества, как изворотливость, динамичность и предприимчивость. Они считались лучше приспособленными к якобы жестокому капиталистическому миру современной эпохи, ведь торговля в течение столетий была одной из немногих сфер, где им было разрешено работать. В межвоенное время после Первой мировой войны все политические лагеря искали альтернативы западному либерализму. Эти поиски охватывали самую широкую палитру политических идей — от "прусского социализма" Шпенглера и марксистского варианта развития до национал-социалистической "народной общности". Граждане Германии и Австрии, да и в целом трудящиеся массы видели в конкуренции угрозу, искали защиту от возможного индивидуалистического разобщения людей в западном либерализме в сообществе равноправных.
Сегодня большинство из этих альтернативных проектов — достояние истории. Однако приводящие их в движение мотивы в нашей стране исчезли не полностью. Так, чувство озлобленности по отношению к США, легко вспыхивающее у некоторых людей по любому поводу — наследие консервативных и антизападных течений прошлого. Примечательно также, что скепсис по отношению к науке и модернизации находит особенно широкий отклик в немецкоязычном пространстве. Это касается и отрицательного отношения к атомным и генным технологиям, а также к биологическим способам ведения сельского хозяйства. Оттуда же и недоверие к прививкам или альтернативным методам лечения. Широко распространено — и во многих случаях не лишено оснований — опасение, что вышедший из-под контроля технический прогресс разрушит нетронутую природу и лишит человека возможности свободно дышать. Кроме того, люди у нас в большей степени, чем за океаном, опасаются за свою свободу и боятся излишнего развития рыночной экономики.
Немецкий Янус
Сегодняшняя, подчеркнуто современная Германия всегда была страной, имеющей, подобно богу древних Янусу, два лица, повернутые в противоположные стороны. Долгое время находящаяся в дремотном состоянии, отсталая страна — "опоздавшая нация" — после объединения Пруссией вырвалась в авангард технического прогресса. Но в то же время там был целый клан критиков такого шокового развития, а потому именно критика технического прогресса достигла в Германии высокого уровня. Широко распространенное стремление к связанной с природой жизни побудила некоторых бросить взгляд на Россию как на страну, которая сама себя всегда рассматривала как альтернативу Западу. То, что в лице большевиков там у власти находилась группа, желавшая максимального развития западной техники, никого не смущало, потому что считалось, что где-то там наверняка еще дремлет старая Россия, которая — почти по Достоевскому — должна была обуздать жестокость машинной цивилизации и принести миру избавительную весть.
Несмотря на тесную связь Германии с Западом, мосты с Россией и сегодня разрушены не совсем. Так, например, среди новых правых наблюдается сильное тяготение к Москве. В свою очередь и скандальный российский философ Александр Дугин, идеолог теории Евразии, активно пользуется теоретическим наследием Фридриха Ницше, Мартина Хайдеггера и мыслителей немецкой "консервативной революции" 20-х годов. Цемент, скрепляющий данную коалицию, все тот же: отторжение современного западного мира. Как бы ни оценивать это отторжение, ясно одно: плодородная почва для консервативных убеждений у нас по-прежнему есть, и этот "слой гумуса" еще долго не истощится.
Герхард Лехнер (Gerhard Lechner)

[Светлана 123]

варварству

Варварство одно, плюс безграмотность. Эти люди не понимают почему корова даёт молоко.

[Garry1406]

Немцы требуют от властей поддержать малоимущих: Бедность не сексуальна
Рост цен в Германии усугубляет и без того непростое положение порядка 14 миллионов человек, едва сводящих концы с концами.
Под лозунгом "Бедность не сексуальна" сотни людей провели акцию протеста в Берлине перед зданием Федеральной канцелярии. В условиях энергетического кризиса демонстранты требовали от властей большей поддержки для немцев с низкими доходами, сообщает euronews.com
"Мы уже не просто по горло в воде, мы реально тонем. Мы не можем так больше продолжать, нам необходима помощь", - заявила участница акции Анни.
Многочисленные общественные организации, в том числе Ассоциация социального обеспечения, призвали к дальнейшим протестам против политики властей.
"Общество становится очень разделенным. Это касается многих людей, которые приезжают к нам из других стран, и тех, кто находится здесь уже очень давно. Вы, возможно, заметили это во время пандемии, если живете в двухкомнатной квартире, а вместе с вами еще пять человек. Или, например, вы приехали из Украины или Сирии и должны жить в общежитии с пятью постояльцами в одной комнате. Это бедность, и это позор для такой богатой страны", - подчеркнул президент Ассоциация по борьбе с бедностью Майкл Штифель.

[Garry1406]

Конец Европейского Союза еще никогда не был так близок. Мнение экономиста

Германия приняла решение о создании стабилизационного фонда в 200 миллиардов евро, пишет Parlamentní listy. Это один из наиболее решительных шагов к дезинтеграции Евросоюза с момента его основания, считает макроэкономист Ярослав Шульц.

Йиржи Гроник (Jiří Hroník)
Германия приняла решение о создании экономическго и стабилизационного фонда объемом 200 миллиардов евро. Для других стран-членов Европейского Союза это сигнал, что Германию в принципе не интересует, найдутся ли у них такие большие деньги на поддержку. "Это один из наиболее решительных шагов к дезинтеграции Европейского Союза с момента его основания", — говорит в интервью "Парламентни листы" макроэкономист Ярослав Шульц. Однако он считает, что мы все же можем еще вскочить на подножку этого перегретого вагона, мчащегося сквозь морозы. Для чешской стороны, по его мнению, это стало бы дипломатическим и экономическим достижением.
Parlamentní listy: Германия планирует способствовать стабилизации цен на энергию с помощью специального экономического и стабилизационного фонда объемом 200 миллиардов евро. К чему может привести этот шаг на уровне Европейского Союза?
Ярослав Шульц: Немецкая экономика и ее возможности совершенно несоизмеримы с экономикой любого другого европейского государства. Пожалуй, даже Франции. Поэтому если немцы в данной ситуации решили выделить такие огромные деньги на поддержку своей экономики, то тем самым дали понять, что их в принципе не интересует, найдется ли у остальных стран ЕС столько денег на поддержку — разумеется, в соответствии с экономическим уровнем той или иной страны. А ведь всем хорошо известно, что ни одна другая страна на это не способна.
Иными словами, немцы сейчас сигнализировали другим государствам ЕС о том, что "Германия превыше всего", то есть стоит на первом месте, и что она лишь усилит свою гегемонию в Европе в ходе нынешнего энергетического кризиса. Все остальные просто не смогут конкурировать с немцами в большинстве отраслей, потому что не найдут таких же огромных инвестиций.
Печально это говорить, но мы видим один из самых решительных шагов к дезинтеграции Европейского Союза с момента его основания.
— Резко на это намерение отреагировал не только премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, но и испанские, итальянские и французские политики, которые взывают к солидарности. Немцы сознательно на нее наплевали?
— Конечно. Бизнес не имеет отношения к дружбе. Бизнес нацелен на прибыль. В момент, когда остальная Европа падет на колени, немецкая экономика сможет расти за счет тех лузеров, у которых нет таких ресурсов. Ведь все так просто.
Вопрос только в том, до какой степени американцы позволят усиливаться этой немецкой гегемонии в Европе? Ответа на этот вопрос у меня нет. Пока, судя по всему, немцев стараются чуть придушить, и взрывы на "Северном потоке" — тому подтверждение. Однако немцы, по-видимому, способны выбраться из этой передряги. Вопрос, позволят ли американцы им набрать воздуха. На мой взгляд, американцы настроены подчинить себе всю Европу, может, за исключением Великобритании, с которой США связывают определенные старые связи. Но я очень сомневаюсь, что они позволят Германии вырваться из этого хомута. Правда, я не заседаю в управляющих советах тех крупных американских корпораций, которые задают тон европейской игре. Тем не менее, кое о чем вполне можно догадаться, и то, что я говорю, один из возможных вариантов. Россия сообщила, что готова поставить в Европу осенью и зимой достаточные объемы природного газа по неповрежденной ветке газопровода "Северный поток" или через Турцию. Немцы ответили "нет". Российские энергоносители — это табу. Ведется некая игра, которую я не понимаю. По-видимому, Германии больше нельзя быть другом России. Я исхожу из договора того кураторства, а фактически протектората над Германией, объявленного в 1945 году якобы на сто лет, и в соответствии с этим все подобные стратегические решения сначала западногерманской, а сегодня объединенной Германии подлежат согласованию с союзниками, прежде всего с США. Американцы сказали нет — значит нет. Разговор окончен.
— Что следует из разных встреч лидеров стран-членов Евросоюза последнего времени?
— Да это надругательство над здравым смыслом. Нынешнее европейское политическое руководство ведет себя глупо, эмоционально, ничего не просчитывая. Либо они поступают так на самом деле из-за непроходимой глупости, либо действуют по принуждению. Моя бабушка говорила мне: "Ярослав, это ты такой глупый, или тебя кто-то подговорил?" Она мне как бы оставляла путь для отступления, чтобы я мог сказать, что это Франта подговорил меня. Тут то же самое. ЕС копает себе могилу, и кто-то ему, судя по всему, вручил в руки кайло и лопату. Что тут поделаешь.
— Почему чешское правительство премьера Петра Фиалы заняло в отношении плана Германии такую же позицию, как и все остальные?
— Во-первых, это выше их интеллектуальных возможностей, а во-вторых, им, наверное, запретили. В отношениях с Германией мы стоим на самой низкой ступени вассальства, ранее, пожалуй, еще невиданной. Но, с другой стороны, вероятно, существуют какие-то причины, почему господин премьер-министр Чешской Республики и его правительство ведут себя по отношению к немцам столь услужливо. Должна быть какая-то рациональная причина, но мне она неизвестна.
— Но ведь нет сомнений в том, что от этого шага Германии Чешская Республика пострадала бы так же, как и остальные европейские страны?
— Вы удивитесь, но я не соглашусь на сто процентов. Мне кажется, что из-за крепкой привязки чешской экономики к немецкой, несмотря на наше подчиненное положение подрядчика и запасного экономического аэродрома, предпринимаемые Германией меры могут положительно повлиять и на фирмы, принадлежащие немецкому капиталу и работающие в Чешской Республике. Это гипотеза. Быть может, это даже глупость, которая столкнется с какими-нибудь налоговыми и другими предписаниями, но я допускаю такой вариант.
Будь я директором Volkswagen, я бы так и поступил с чешской "Шкодой". Вероятно, мы все же можем еще вскочить на подножку этого перегретого вагона, мчащего сквозь морозы. Для чешской стороны, по моему мнению, это стало бы дипломатическим и экономическим достижением. Но мне трудно судить о дипломатических способностях господина Йозефа Сикелы (Министр промышленности и торговли Чешской Республики. – Прим. ред.). До сих пор я высказывался о нем весьма критично, но, может, у него есть какой-нибудь джокер в рукаве, которого он вытянул, но пока им не хвастает. Вполне вероятно. Если так, для меня это стало бы приятным сюрпризом.

— Поможет ли стабилизационный фонд затормозить инфляцию, как ожидает федеральный министр финансов Кристиан Ланднер?
— Я не слежу за этим пристально, но знаю, что самые щедрые компенсационные меры и гарантии для промышленности и домохозяйств приняли венгры. В частности, им гарантировали энергию по невысоким ценам благодаря тому, что Венгрия поддерживает с русскими немного не такие отношения, как Европейский Союз. Просто венгры ведут себя очень прагматично. Тем не менее в сентябре инфляция в Венгрии на два процента превышала чешскую, хотя и наша очень высока. Я даже не помню, когда у нас еще была инфляция 18%. 20% в Венгрии это самая высокая инфляция с 1993 года, и ее уже тоже никто не помнит. Поэтому заявления господина министра вызвали бы оживленную дискуссию в научном сообществе, но в реальной экономике, судя по всему, это пшик.
Есть и еще один доказанный факт. Энергоносители как таковые обладают максимальным мультипликационным эффектом. В процессе не только добычи, но и переработки, транспортировки, использования и разогрева высокая стоимость энергии из энергоносителя увеличивается еще во много раз. Причем по всем направлениям. Вот и получается, что даже при попытках удержать цены на энергию на низком уровне, цена растет вопреки всем барьерам, и задирает инфляцию аж до 20%. То, что говорит господин министр, работает только на первый взгляд, а на самом деле все сложнее.

[Светлана 123]

поддержать малоимущих:

Если учесть что у брата пенсия в 4 раза выше чем у меня и в 7 раз Выше чем у тебя при тех же ценах на

Где ты , истина?